Гламур - Страница 33

– Вот ты где, – заговорил я. – Долго же пришлось тебя искать.

– Привет. Не видно было, что она ходила по магазинам – в руках никаких пакетов, – и она явно не собиралась рассказывать, чем занималась без меня. Теперь мы вместе двигались в ту же сторону, куда она шла до встречи со мной, но ей, видимо, было безразлично, рядом я или нет. Она смотрела по сторонам, не желая встречаться со мною глазами.

– Что будем делать вечером? – спросил я. – Сегодня наша последняя ночь во Франции.

– Мне все равно. Решай сам.

Несмотря на замешательство и обеспокоенность ее поведением, я ощущал приближение новой волны гнева.

– Ладно, я оставлю тебя в покое.

– Что это значит?

– Я же вижу, что именно этого ты желаешь.

Разозленный ее угрюмым безразличием, я стремительно зашагал прочь. Я слышал, как она сказала мне вслед:

– Ричард, перестань.

Но я не остановился. Дойдя до угла, я оглянулся.

Она продолжала стоять на месте, даже не пытаясь пойти за мной или как-то успокоить. Нетерпеливым жестом я выразил свое возмущение и скрылся за углом.

Возвратившись в номер, я принял душ, переоделся во все свежее, лег на кровать и принялся за чтение. Я был сыт всем этим по горло. Больше всего на свете мне хотелось немедленно поехать в аэропорт и улететь в Лондон. В тот момент мне было совершенно все равно, увижусь ли я с ней когда-нибудь или нет.

Но когда она вернулась, я по-прежнему лежал на кровати в той же позе и не спал. Был одиннадцатый час. Когда она вошла, я сделал вид, что не замечаю ее присутствия, на самом же деле внимательно прислушивался, стараясь угадать, что она делает. Я слышал, как она двигается по комнате, опускает на пол сумку, снимает босоножки, расчесывает волосы. Я хмурил брови и смотрел в сторону. Явно провоцируя меня, она стала неторопливо раздеваться, встав прямо перед моим носом и бросая одежду на пол. Перешагнув через нее, она отправилась в душ и надолго исчезла. Все это время я продолжал лежать на покрывале, сохраняя полное безразличие. Я был холоден и спокоен. Наконец-то между нами все кончено. Даже если она в очередной раз даст себе команду «кругом!» и снова станет внимательной и ласковой, ослепительной, невообразимо сексуальной – я скажу твердое «нет». Уж слишком часто она меняет курс. Между нами стояло нечто совершенно непреодолимое, и неважно, был ли это сам Найалл или то, что он собой олицетворяет. Я не в состоянии больше терпеть ее внезапные отлучки, ее упрямство, ее непоследовательность. Я хотел покончить с этим раз и навсегда.

Наконец она вышла из ванной, вытирая на ходу волосы, и остановилась у кровати. Я откровенно разглядывал ее обнаженное тело, впервые не находя ее привлекательной. Слишком худая, фигура угловатая, а с убранными назад мокрыми волосами она выглядела простоватой и совершенно безликой. Сью поняла, что я наблюдаю за ней. Она наклонилась, перебросила волосы вперед и накинула на голову полотенце, вытирая затылок. Мне стали видны бугорки ее позвонков.

Не досушив волосы, Сью натянула на себя тенниску, откинула покрывало и нырнула в постель. Я немного подвинулся, освобождая ей место. Она села, подложив себе под спину подушку, и пристально посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Раздевайся и иди ко мне, – сказала она.

– Что-то не хочется.

– Ты злишься.

– На этот раз ты зашла слишком далеко. Между нами все кончено.

Она тяжело вздохнула.

– Ты простишь меня, если я скажу правду?

– Сомневаюсь.

– Не хочешь даже слушать?

– Почему ты не сказала мне правду утром?

– Потому что ты попытался бы меня остановить. Я должна была это сделать, а ты стал бы мешать. И знаешь, у тебя бы получилось.

– Тоже сомневаюсь.

– Ричард, послушай. Это Найалл. Он здесь, в Биаррице. Я провела с ним целый день. Но ты ведь и сам уже понял, верно?

Я кивнул. Несмотря ни на что, я был потрясен этой новостью, которая только подтверждала неизбежное.

– Он явился в номер сегодня утром, когда ты ушел сдавать машину, – продолжала она. – Сказал, что хочет поговорить со мной наедине. Я не могла ему отказать. Но теперь я больше никогда с ним не увижусь. Никогда! Это правда.

– Что ему было нужно? – спросил я.

– Он несчастен, он хочет, чтобы я вернулась.

– И как же ты его утешила?

– Я сказала, что приняла окончательное решение – остаться с тобой.

– И на это ушел целый день?

– Да.

Такая правда не способствовала примирению. Почему она действует вопреки собственным решениям? Вслух я воскликнул:

– Какого черта он поперся сюда за нами следом?

– Не знаю.

– А в Кольюре он тоже нас преследовал? Неужели он был и там?

– Надеюсь, нет. Но точно сказать не могу.

– Ясно.

Я умолк, понимая, насколько бесполезны эти речи. Лицо Сью вовсе лишилось красок: щеки и губы выглядели бледнее, чем обычно, даже глаза как-то поблекли. Ее волосы уже почти высохли, лицо больше не казалось таким худым и вытянутым, но она была расстроена не меньше меня. Теперь в моей голове вертелись все эти нелепые клише и дежурные фразы, которые люди обыкновенно произносят, пытаясь помириться. Я думал: хорошо бы перевести стрелки часов назад, забыть эту нелепую распрю и только обниматься, целоваться и любить друг друга. Увы, это было невозможно.

Той ночью мы еще долго не спали. Целиком погруженные в собственные переживания, мы злились друг на друга, окончательно запутавшись в своих отношениях и чувствах. В конце концов я разделся и забрался к ней под простыню. Мы лежали рядом без сна, даже не пытаясь заняться любовью. Ни один из нас не решался сделать первый шаг.